Льеж-Бастонь-Льеж'1980:
Один чемпион и двадцать храбрецов

«Смотри, эти слабаки возвращаются в Льеж!», усмехнувшись, крикнул Йохан Ван дер Вельде и обернулся, чтобы увидеть реакцию товарища по команде, ехавшего позади. Однако гонщика, сопровождавшего Йохана от самого старта в Льеже, рядом не оказалось. «Что за чёрт», пробормотал Ван дер Вельде, и посмотрел вверх из-под козырька своей промокшей кепки. Небо по-прежнему было затянуто пепельно-серыми тучами. Если дождя было достаточно для того, чтобы отправить толпы гонщиков в тепло и уют гостиницы, то что же будет, если пойдёт снег?..

И в эту же минуту началась метель. Визг тормозов, крики и ругань, ещё больше сходов. Всего десять минут назад гонщики останавливались по трое-четверо, теперь же в машины садились уже пачками. Даже великий Джузеппе Саронни, лидер команды «Gis», победивший всего 4 дня назад на Флеш Валлонь, выбросил белый флаг. В этой младшей из арденнских классик третьим, с отставанием от итальянца в почти две минуты, финишировал Бернар Ино. Сегодня же Саронни и близко не разделял решимости бретонца. После всего десятка километров от старта ненастная погода вывела его из себя достаточно, чтобы он прекратил борьбу – а вслед за своим лидером, отвергшим перспективу вернуться в Льеж промокшим и замёрзшим, сошла с гонки и вся итальянская команда. Пелотон уменьшался с каждой минутой по своей собственной воле.

«Ненадолго же вас хватило», подумал про себя Йохан. Как бы то ни было, гонщик из Рийсбергена не собирался сдаваться так же скоро, как большинство стартовавших. Сход с гонки в принципе никогда не рассматривался им как вариант. Точно так же не расценивал достойным гонщика добровольное завершение борьбы невозмутимый норвежец Йостейн Вильманн. Викинг из Тронхейма выглядел свежим и вполне бодрым. Он вообще не обращал внимание ни на то, что творилось вокруг, ни на кого-либо из соперников. Всё его внимание было сосредоточено на немецком вундеркинде Диди Тюро, безусловном лидере их команды «Puch-Campagnolo-Sem». Менеджер команды Жан де Грибальди буквально вдолбил в мозги норвежца необходимость постоянной опеки своего капитана. «Хотя, конечно, все понимали, что у него нет шансов», вспоминает Вильманн. «Диди в плохую погоду был просто безнадёжен».

C первых же метров гонщики «Puch-Campagnolo-Sem» выстроились в самом острие пелотона и взвинтили темп, пытаясь сделать гонку как можно более селективной ради своего лидера с самого начала. Для дебютанта Вильманна первые часы были очень непростыми, но сход? Никогда. Он только что, наконец-то, в возрасте 26 лет, заключил свой первый профессиональный контракт. При этом едва договорившись со своим стариком, что это всего на три года – а затем он примет отцовское рыболовное дело. «Так что для меня было очень важно закончить гонку, учитывая планы на будущее. Я хотел научиться вести гонку, хотел изучить маршрут, стать чуть сильнее и крепче. Холод и снег не беспокоили меня, в Норвегии я к такому вполне привык. Если честно, больше всего меня беспокоил сам Тюро. Он вытрясал из меня душу с самого старта своим темпом, и я ожидал что в конце мне будет очень тяжело».

У Ван дер Вельде ситуация была получше. Команда «Raleigh» не имела заведомого фаворита на эту гонку, поэтому менеджмент принял решение дать свободу своим гонщикам. Ван дер Вельде всегда был достаточно невосприимчив к холоду, но если всё же чувствовал его – умел отключить эмоции и просто крутить педали. До возвращения в Льеж оставалось всё ещё 180 километров – через Бастонь, забираясь вглубь Арденн. Йохан направлялся к славе, сам того ещё не осознавая.

Зимние кондиции стали существенной частью гонки и гонщикам приходилось выжимать из своей выносливости максимум. Крути пока крутится и не жалуйся – у скольких оставшихся в живых к 65 километрам дистанции пела в голове эта пластинка? Из 174 стартовавших к четверти гонки 110 уже перешли в статус сошедших. Спасибо. До следующего раза.

Рюди Певенаж, румяный и крепкий спринтер, заведомо не имел шансов на таком холмистом поле брани, и поэтому занимался ярким и бесполезным публичным самоубийством, сбежав в сольный отрыв в Уффализе. Пелотон, коллективно пожав замёрзшими плечами, отпустил его без возражений. Хенк Луббердинг, закалённый такими гонками со-капитан «Raleigh», вспоминает: «Певенаж был таким типом гонщика… его можно было отпускать. Все знали, что он сдастся задолго до финиша. Так что мы позволили ему побарахтаться».

Певенаж прошёл холм Кот де Ванн, выглядевший в тот день под снегом словно альпийский перевал, с преимуществом 2:15. На вершине Стокеу смелый гонщик из Герардсбергена всё ещё солировал впереди, несмотря на невовремя пойманный прокол. Второй же прокол стоил ему остатков сил, и Рюди больше так и не смог восстановить свой прежний темп. В те моменты он не подозревал, что позади, в пелотоне, уже начались главные, судьбоносные для гонки события. Вспоминает Ван дер Вельде: «20 или 30 раз в тот день я чувствовал что буквально умираю, особенно когда сильные ребята ускорялись на холмах. Для того, чтобы удержаться в группе после этих ускорений, требовались действительно неимоверные усилия. О чём я думал? Да ни о чём. Ты не можешь и не хочешь думать в таких условиях. Так, крутилось в голове – как называется тот круг ада, который я прохожу сейчас?»

80 километров до засыпанного снегом финиша в Льеже. Атака. Внезапная, неожиданная, суицидальная атака Бернара Ино. Бретонец атаковал на От Леве в Ставело невероятно агрессивно, выкручивая шатуны словно заводя бензопилу. Луббердинг мысленно проклял всё это. «Никто не реагировал на его атаку, хотя все знали – если пошёл Ино, нужно идти за ним. Я вообще не понял, как это получилось».

«Сейчас, я признаю: я не контратаковал, потому что боялся, хотя легко мог последовать за ним», говорит Ронни Клаас 32 года спустя. Фламандец из Бельгийского Лимбурга испугался неизвестности борьбы против великого. Это была всего 11-я или 12-я его гонка в профи, и он был достаточно опытен, чтобы заслужить место на Льеж-Бастонь-Льеж в команде «Ijsboerke». Арденны были его территорией с юности. В тот год в Льеже ему не хватило самого сложного – смелости. «Моим серьёзным недостатком была нехватка опыта. Я был слишком далеко на От Леве для того, чтобы пойти за Ино. На старте я даже не представлял, во что я ввязываюсь. Когда он пошёл – а это нельзя назвать полноценной атакой просто потому что ни у кого в ногах не было достаточно сил чтобы действительно атаковать – Зотемельк, Кюйпер, Де Вольф и Луббердинг, все были рядом со мной. Все эти большие имена позади меня, Ронни Клааса. И все смотрели как Ино уезжал от них.»

В конце концов, Луббердинг нашёл в себе силы на преследование лидера. «Нужно было попробовать. Конечно, я знал, как француз может ехать. Пока я атаковал, в голове проносились картинки годичной давности. На Дофине Либере я тоже пошёл за ним. Как и на Льеж-Бастонь-Льеж, была ужасная погода. Это был 6-й этап из Гренобля до Шамбери, около двухсот километров, вверх-вниз целый день. И Ино был очень хорош. Я сидел у него на колесе. Он не говорил мне выйти на смену, да, по правде, я и не мог, просто не было сил. Я постарался пару раз проехать вперёд ради приличия, но он не сказал ни слова. Опустив голову вниз он мчался к финишу как машина, и резко ускорился на финишной прямой. Я даже не смог усидеть у него на колесе».

В траншеях Арденн ситуация была другой. Луббердинг пустился в отчаянное преследование, но бретонец продолжал решительно увеличивать преимущество. Увы, их соперничество было скрыто среди множества заснеженных сосен, которые послужили импровизированной аллеей славы храбрым гонщикам.

Позади них остатки продолжавших держаться теряли весь смысл своего нахождения на трассе. Холод медленно проникал внутрь их тел. «Всё, о чём я мог думать тогда, это тёплая кровать, еда и горячий чай. Я искал спасения от снега, бьющего прямо в лицо, за гонщиком впереди, а он хотел того же от меня. Я могу нормально терпеть холод в гонке, но это уже не было гонкой, это было самоистязанием», говорит Ван дер Вельде. Ему вторит Клаас: «Мы были ненормальными для того, чтобы всё ещё быть там. Это было совершенно неразумно».

Когда Луббердинг среагировал на атаку Ино, француз был в 150 метрах выше по От Леве. Проклиная всё и тяжело дыша, голландец в обычных условиях закрыл бы этот просвет. Но 66-я Ля Дойенн устанавливала свои правила. Считанные метры стоили больше чем когда-либо. Занесённый снегом гонщик в красной кепке и майке «Renault-Gitane» безжалостно уезжал от соперников вперёд по дистанции. «Я сделал всё что мог против Ино в тот день, с Людо Питерсом на колесе, этим хитрым подлецом. Я попросил его выйти на смену, но он сказал что у него нет сил. После 5 минут преследования мы застряли на полпути. Мы всё ещё висели в 150 метрах за Ино. Через полчаса преследования я всё ещё мог видеть его, сражающегося с дистанцией впереди меня, но, похоже, я упорствовал чуть меньше, чем он. Полчаса и никакого эффекта, это деморализовало меня. Я не мог отыграть ничего, ни метра. Из-за это погони я забыл поесть - настолько я был сконцентрирован на его спине. Всё что было у меня в голове - он, его темп, как он проходит повороты и какая между нами дистанция. Знаете, что происходит когда забываешь принимать пищу в таких условиях? Это как топка, в которую не подбрасывают дров, она может погаснуть в любой момент».

Это было достаточно детской ошибкой, которую скорее можно было бы ожидать от нео-про вроде Клааса или Вильманна. Ронни Клаас: "Я всё ещё был в группе, чувствовал себя нормально. Мы проезжали Вьельсальм, когда - я никогда не забуду этот момент - у меня из-за спины выскочил Тео де Рой. Он тоже был новичком, как и я, из «Ijsboerke». Он удивлённо спросил "Ты всё ещё здесь?" До той минуты я воспринимал условия достаточно легко. Темп был не слишком серьёзным, но проблема была в другом - у нас мёрзли кисти рук и было тяжело переключать передачи и тормозить. Поэтому скорость всё падала, все перестраховывались. На пути в Бастонь мы буквально летели, всё из-за Тюро. Он сам включился на полную, как и вся команда, которая его защищала, а потом сошёл, когда понял, что в такую погоду ему ничего не светит. Жёсткий отбор пошёл при прохождении Ля Редут. Сначала пошёл Ино, и никто не реагировал. Луббердинга и Питерса, зависших было между лидером и группой, добрали остатки пелотона. Все кто к тому моменту оставался в деле - Хенни Кюйпер, Фонс де Вольф, Пьер Баззо, Эдди Шеперс, Фритс Пирар, Ван дер Вельде, Вильманн и я. Может быть, где-то неподалёку ещё мучились такие же крепкие орешки, но никто уже не мог разобрать толком ситуацию в гонке".

Хенк Луббердинг: "Я точно уже не вспомню как всё развивалось, но помню что ехал фактически один очень долго, Питерс не выходил на смену. У меня просто закончились силы. На таком холоде всё это выматывает вдвое сильнее. Ребята, которых я атаковал, сначала добрали меня, а потом и уехали. Я начала ехать поперёк дороги и чувствовал что теряю курс. Я не мог разглядеть ничего - ни машины, ни человека, ни дома вблизи меня. Всё что я хотел - сойти и поскорее приехать в отель. В этой каше я не понимал где я нахожусь, как далеко до финиша. Срезать путь было бессмысленно - дорога до Льежа и так прямая как стрела. Но если бы обходной путь был, я бы свернул на него не задумываясь. Меня тогда спас мой товарищ по команде Стефан Муттер, он вдруг возник рядом со мной из ниоткуда. И всё повторял, "Хенк, ты не можешь сойти, не можешь сдаться. Мы доедем вместе"".

Впереди них развернулась борьба за второе место - Ино уехал навсегда. Когда атаковали Кюйпер и де Вольф, новичок Ронни Клаас был рядом с ними. "Я провёл много смен, а потом мы с Кюйпером сбросили де Вольфа на Кот де Форж, и де Вольф был очень зол. Он был известнейшим гонщиком в Бельгии, а я был 22-летним сопляком, которому до такой славы было ещё далеко. В Льеже на финише мы с Кюйпером спринтовали за второе место. Я думал, что смогу обойти его, но не стал сильно упираться, когда не получилось. Второе или третье место, большая ли разница? Финишировать на подиуме в такой гонке было просто здорово".

Да и просто закончить эту Льеж-Бастонь-Льеж, проехать её целиком - было победой независимо от результата. Каждый из этих стоиков, которые пересекали финишную черту на бульваре Независимости, заслужил памятник своему выступлению где-нибудь вдоль дорог, которые они мужественно преодолевали. Позолоченный Ино, неукротимо солирующий к финишу; бронзовые статуи спринтующих Кюйпера и Клааса; высеченный в камне Ван дер Вельде, стоящий на педалях в своём узнаваемом стиле; уронивший голову ниже плеч обессиленный Луббердинг, подталкиваемый к финишу своим юным напарником Муттером.

Запомните имена. Время и место - не важны. За каждой из этих строк - целая история, целый подвиг.

Клаас. 3-й. 9:24.

Ван дер Вельде. 9-й. 12:35.

Луббердинг. 13-й. 16:03.

Пирар. 19-й. 18:35.

Вильманн. 21-й, последний из финишировавших. 27:00.